И советы родителям, как с этим помочь
У психологов и физиологов пока нет единой и всеми принятой системы классификации наших чувств. А пока учёные спорят, мы можем преспокойно пользоваться их старыми наработками и известными концепциями.
Наиболее популярная из них делит эмоции на два вида: базовые и сложные. Основоположник классификации — американский психолог Пол Экман. В 1972 году он выделил пять базовых эмоций: гнев, отвращение, страх, счастье, печаль. В начале 90-х он добавил к ним шестую — удивление. Потом, правда, он взялся расширять этот список, но отталкиваться удобнее от этих шести позиций.
Почему именно эти эмоции базовые? Считается, что они не обусловлены социально, они заложены в нас как в вид. Почти в любой культуре вы распознаете их по характерному выражению лица (искривлённая верхняя губа, сморщенная переносица — понятно, что человек демонстрирует отвращение). Сложные эмоции получаются из базовых, но возникают уже не автоматически, а включают в себя некую когнитивную обработку. Они требуют рефлексии, самооценки и могут учитывать и мнение бабушки, и общую культурную ситуацию.
Логично предположить, что сложные эмоции — это спектр переживаний взрослых. Ну какой может быть социальный анализ в детсадовском возрасте? Однако нет — дети очень рано развивают способность ощущать сложный комплекс чувств. Это установили исследователи из Университета Бригама Янга. Оказалось, что уже двухлетние дети демонстрируют, например, гордость, а начиная с четырёх, по словам исследователей, уже можно обсуждать с ребёнком и прочие сложные эмоции: он точно будет знать, о чём вы говорите.
Обычно родители гораздо раньше исследователей обнаруживают в своих детях гордость, застенчивость и другие интересные переживания — правда, на родительские дневники не принято ставить ссылки. Зато точно задокументировано, что с 5–11 лет дети успешно понимают, что эмоции поддаются регуляции.
Однако не стоит забывать, что возможность управлять аффектами даёт префронтальная кора. Именно она помогает направлять внимание, подключать знания о мире и тем самым налаживать своё поведение. Кора достигнет зрелости уже после того, как вы отпразднуете 20-летний юбилей ребёнка. То есть детям просто не хватает инструментов, чтобы эффективно разруливать ситуацию с метанием бомб.
Это значит, что если мы будем достаточно терпеливы, то спустя 15–20 лет не пропадёт наш скорбный труд. Имеет смысл говорить и обсуждать с детьми эмоции, но обязательно делать скидку на незрелую кору.
Попав в неловкую ситуацию, ребёнок благодаря детскому эгоцентризму видит свой промах так, будто его поместили на все первые полосы газет. Родитель может помочь взглянуть на этот опыт со стороны. Спросите, как он себя ощущает, когда другие забывают строчку из стихотворения на концерте. Расскажите о похожем случае из вашей жизни, однако с осторожностью: ребёнок не должен почувствовать, будто вы ставите себя в пример историей о том, как вы здорово выкрутились, потеряв ключи от офиса.
Здесь важно не создать у ребёнка впечатление, что его чувства недостаточно серьёзны: для него это реальная проблема. Но и перегибать палку тоже было бы странно, поэтому не драматизируйте. Лучшее, что можно сделать, — похвалить ребёнка за то, как он с этим справляется. «Это и впрямь очень огорчает — забыть формулу прямо у доски. Но мне понравилось, как ты с этим справился: придумал свою. Это смело — продолжать действовать под взглядом Марьиванны».
Она формируется, когда человек ощущает некую несправедливость в отношении себя и одновременно испытывает гнев. Ребёнок может обидеться на то, что его коварно убеждают есть овощи, дают ему не ту шапку или его не позвали на праздник, на который позвали сестру. Ужасный, нечестный мир!
Обсуждать что-то с обиженным человеком непросто. Он обычно хлопает дверью и отказывается идти на переговоры. Но если вам всё же удастся побеседовать, начните стандартно: признайте чувства человека. Он имеет право на такие эмоции, и зелёные овощи в тарелке — это действительно неприятно.
Когда ребёнок отойдёт от проклятий в адрес угнетателя, спросите, насколько приятно зависеть от поведения других
Ведь обиженный человек будто даёт пульт управления своими чувствами другим. Так себе ситуация. Обида заставляет нас прятаться и бездействовать: всё несправедливо, я всех ненавижу. Спросите, как можно было бы улучшить ситуацию, что можно сделать, чтобы всё зависело от самого ребёнка. Если человек начнёт мыслить в рациональном ключе, можно считать, вы на верном пути.
Падающее в лужу мороженое и проигрыш в игре «Весёлые старты» — это серьёзные удары судьбы. Психологи считают, что родительское отношение к разочарованиям влияет на то, как ребёнок будет воспринимать неизбежные неудачи. Если мы начинаем скорбеть и терять надежду вместе с ребёнком, мы возлагаем на детские плечи двойное бремя. К собственной горечи примешивается осознание, что они нас подвели.
Хороший способ — рассматривать детские разочарования как полезный опыт, который готовит их ко взрослой жизни (и встрече выпускников).
Важно не пытаться избавить ребёнка от разочарований, не прикрыть все острые углы, а помочь их пережить
Итак, если крошка сын пришёл с опущенной головой (или, наоборот, в истерике), непременно посочувствуйте и признайте чувства. Когда страсти утихнут, можно обсудить, что именно можно извлечь из этого опыта. Как ты себя чувствовал, когда понял, что фея ненастоящая? Как ситуация должна была разворачиваться, на твой взгляд? Что можно сделать по-другому?
Вообще, было бы полезно учить ребёнка формировать правильные ожидания. «Мы пойдём в парк, и там будут весёлые-превесёлые качельки» — опасный ход. А что, если качельки окажутся не очень весёлыми? Что, если они не понравятся? Или на них будет километровая очередь? В общем, обсуждать возможности, надежды и совершенно точную информацию — тоже хорошая практика. Мороженое будет точно, но никогда не знаешь, потечёт оно тебе на платье или нет.
Зависть тесно связана с ревностью и стыдом, это ощущение недовольства, которое в нас будят чьи-то достоинства, привилегии или игрушки. Она заставляет чувствовать себя хуже других: чёрт, у него красная машинка, а у меня всего лишь жёлтая!
В основе зависти (да и ревности) лежит тревога и ощущение угрозы. Если все бегут и обнимают младшую сестру, может, я плохой? Заметив признаки зависти у ребёнка, объясните, что это нормальное чувство. Вы что-то похожее испытываете, разглядывая ленту в соцсетях. Если ребёнок готов делиться, было бы здорово поблагодарить его за искренность, обнять, пожалеть — в общем, помочь справиться с тяжёлым состоянием, успокоиться. После этого было бы неплохо проанализировать количество внимания, которое получает ребёнок.
Возможно, ему нужно больше времени, общения или хотя бы направленных на него взглядов?
Важно заверить человека, что он любим, несмотря на цвет его машинки. Собственно с завистью можно бороться только одним способом — растить у человека самооценку. Говорить о том, как он важен и ценен. Ну и полезно объяснить, что у всех бывают периоды, когда он получает больше внимания и больше машинок: если он совсем маленький, или болеет, или готовится к важному выступлению, или мучается от тревоги.
Если человек чувствует, что сейчас даст маху, он стремится снять с себя ответственность: начинает обвинять других, мстить или делать вид, что его в комнате вообще нет. Это помогает избежать неодобрения взрослых и хотя бы как-то сохранить самооценку и вид знатока.
Лучшая стратегия с провинившимся ребёнком такова. Во-первых, имеет смысл не выходить из себя. С любящим и принимающим родителем у него гораздо меньше причин врать и придумывать, что это зайка смыл папье-маше в унитаз. Во-вторых, вспомните о мышлении роста (теория американского психолога Кэрол Дуэк). Ошибки — это инструмент обучения, способ в чём-то прокачаться. Признайте факт ошибки: да, засорять канализацию — это явный промах. Примите чувства ребёнка (и свои тоже: «Это действительно тяжело нам обоим»).
В-третьих, подумайте, что полезного вы из этого извлекли. Например, знание об устройстве клейстера и канализации и умение поговорить с незнакомым эксцентричным сантехником.
